Публикации. "МИНАТОМ: ОЯТ и ЯОК"

газета "Новый Город №"

МИНАТОМ: ОЯТ и ЯОК...*

В понедельник, 16 апреля, в Минатоме состоялась пресс-конференция Александра Румянцева. Новый министр заявил, что намерен сделать отрасль более открытой там, где это возможно, и пригласил прессу участвовать в этом процессе.

Румянцев явно не новичок в общении с журналистами. Министр долгие голы проработал в отрасли и хорошо ориентируется в топливно-энергетических вопросах. Несомненно, он умеет отстаивать свою позицию.

Отметив в самом начале, что оружейная часть деятельности отрасли является закрытой, министр уверенно отвечал на многочисленные «невоенные» вопросы корреспондентов.

Вопросы, заданные Румянцеву, касались внешнеэкономических контактов с участием отрасли, проблем, связанных с отработанным топливом, безопасности, перспектив ядерной энергетики, и даже «зеленых». А вопрос нашей газеты был связан с будущим ядерно-оружейного комплекса.

*ОЯТ- отработанное ядерное топливо, ЯОК- ядерно-оружейный комплекс.

* * *

ПЕРВЫЕ ШАГИ

- Что вы можете сказать о ваших первых шагах на посту министра?

- Первое - знакомство с ситуацией. Я проработал в отрасли 32 года, тем не менее мне нужно понять, каковы ее основные задачи, как они обеспечены, с чем взаимосвязаны. Необходимо усвоить специфику работы в правительстве.

При прежнем руководстве в первом чтении прошла законодательная поправка о приеме на переработку отработавшего ядерного топлива (ОЯТ). Вторые чтения этой поправки были бурными, и их отложили. На этой неделе перед отраслью встает ответственная задача: поправка слушается в Госдуме 18 апреля. Это еще один из первых шагов.

- Вы, наверное, первый руководитель атомной отрасли, который не является выходцем из этой отрасли. Ведь Курчатовский институт - независимая организация. Как вы себя здесь ощущаете?

- Отрасль возникла из Курчатовского института. И до 1991 года он представлял собой мини-слепок с отрасли, технологии, которые развивались в нем, промышленно реализовывались в рамках отрасли. В 1991 году президент РФ Б.Н.Ельцин подписал указ о создании Российского научного центра «Курчатовский институт» как правопреемника Института атомной энергий им.Курчатова.

Формально с этого года я действительно в прямом подчинении у министра по атомной энергии не находился, но лицензию на право управления Российским научным центром «Курчатовский институт» мне выдавал Лев Дмитриевич Рябев, первый заместитель министра, и эта лицензия висела в моем кабинете рядом с рабочим столом. Вообще-то ее должен был подписывать министр Виктор Никитович Михайлов, но в тот момент он, видимо, куда-то уехал

Наши взаимоотношения с отраслью регламентируются генеральным соглашением. В нем четко прописано, что мы работаем по плану отрасли, которая контролирует ядерную безопасность и дает нам разрешение на всю нашу деятельность. Поэтому с тем, что я не выходец из этой отрасли, я не согласен.

МИНАТОМ И «ЗЕЛЕНЫЕ»

- После назначения Вас на пост министра ряд "зеленых" организаций России обратился к Вам с предложениями о том, каково должно быть сотрудничество Минатома и экологических движений. Что из этого обращения вы принимаете, а что категорически отрицаете?

- К моему удивлению, ни одного официального заявления от экологов я не получил хотя бесед с представителями разных экологических организаций я провел много. С интересом узнал из публикаций в прессе, что они ко мне обратились.

- Имеет ли вообще смысл с сотрудничать «зелеными»?

- Сотрудничать надо со всеми, в том числе и с «зелеными». Правда, отдельные их представители делают имидж и занимается коммерческой деятельностью, но истинные «зеленые» действительно обеспокоены судьбами планеты.

Человечество развивается. Нужны ему источники энергии или не нужны? Это не только философский вопрос, но и жизненно важный. Любое производство энергии связано с экологическими возмущениями планеты. Нужно находить разумный компромисс. Я считаю, что сотрудничество с «зелеными» - также основная задача. В этом плане наша отрасль недорабатывала, так как в силу специфики была в значительной степени закрыта от постороннего взгляда. Специфика эта сохранится в том, что касается ядерного оружия и других технологий, применяемых в обороне. Это будет регламентироваться соответствующим правовым полем. А вот то, что делаем в открытой части, мы недостаточно популяризировали. Я предприму усилия, чтобы сделать отрасль более открытой.

Когда мы вышли на упомянутую законодательную поправку, сразу же ощутили, что многие люди просто не знают, чем мы занимались. Мы должны чаще проводить пресс-конференции, чаще приглашать журналистов на наши объекты. Нам надо организовать некую программу, чтобы вы увидели: мы взяли ОЯТ на хранение и переработку, в результате чего, к примеру, построили и сдали какой-то пусковой комплекс или реконструировали хранилище в Красноярске. Мы все должны показывать. И это будет только на пользу. Проект, который, как ожидается, будет поддержан Госдумой, имеет прежде всего социальную направленность: начать реабилитацию территорий и объектов, которые в большей степени пострадали в связи с созданием в России ядерного оружия.

И ВНОВЬ ПРО ОЯТ

- Почему было отложено второе чтение поправки в Думе?

- Оно было отложено по техническим причинам. Я благодарен депутатам, которые взяли тайм-аут, чтобы глубже вникнуть в проблему. Перенесение пойдет на пользу. В Государственную Думу направлены официальные письма Правительства о том, что оно поддерживает принятие поправки.

- Сложилось ли у вас ощущение, что вам удалось переубедить наиболее непримиримых оппонентов, и могли бы Вы суммировать ответ на критические замечания в адрес проекта ввоза ОЯТ? Противники проекта говорят, что это опасно и вредно АЛЯ России.

- Непримиримые потому и называются непримиримыми, что с ними нельзя примириться. Поэтому они остались при своей точке зрения, а я - при своей.

Любая производственная деятельность в принципе опасна для человека. Это первое. Второе: данный проект технически совсем не самый сложный из тех, что ведутся в отрасли. Должна быть обеспечена высокая культура и безопасность проведения работ. Всем этим наша отрасль располагает. Есть оборудованные хранилища,

и есть технологии по переработке. Мы с 1977 года активно ведем переработку ОЯТ. Почему-то все про это забывают. Свое-то топливо мы и перерабатываем, и трансмутируем какую-то часть долгоживущих радиоактивных изотопов. А потом все это помещается на долгие времена в хранилище. Конечные продукты схожи по своей фактуре с теми горными породами, которые стоят миллионы лет неразрушимыми. Поэтому «опасно, не опасно» - это с какой стороны посмотреть.

Были возражения, что деньги уплывут куда-то на сторону. Но предполагаемая модель такова: по каждой поставке ОЯТ заключается международное соглашение на уровне правительств. После этого деньги через специальный бюджетный фонд Минатома входят определенной строкой в федеральный бюджет. Делается полная роспись - на какие цели деньги направлены. Я обратился к депутатам с просьбой войти в попечительский совет, который будет действовать при каждой поставке, чтобы была полная открытость, как расходуются деньги и как выполняются различные технические мероприятия. После того, как я подробно изложил эти схемы, те люди, которые критиковали отрасль, сняли свои возражения.

МЕЖДУНАРОДНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО

- Администрация Дж. Буша изъявила намерение сократить финансовую помощь России на обеспечение ядерной безопасности. Можно ли считать это сигналом к свертыванию программ, которые работали?

- Пришла новая администрация, им нужно разобраться в международных программах, которые велись между Россией и США. Программы эти достаточно объемны, включают в себя и фундаментальные исследования, и прикладные разработки, и обеспечение ядерной безопасности на объектах отрасли. Результаты сотрудничества с США мы оцениваем достаточно высоко и будем стремиться его продолжать. Позиция американцев выяснится во время переговоров, которые уже проходят на уровне экспертов.

- Идет много разговоров о том, что Россию пытаются вытеснить с рынка переработки ОЯТ. Вы не могли бы назвать страны, которые заинтересованы в получении этого топлива к себе на переработку?

- Основные страны, которые перерабатывают ОЯТ - это Франция и Великобритания. В мире сейчас существует около 200 тысяч тонн ОЯТ. Цифра в 20 тысяч тонн, возникающая в дискуссиях - это наши прикидки, по которым мы можем взять на хранение и переработку около 10% всего ОЯТ, что есть в мире. А то, что нас хотят вытеснить с рынка поставок свежего ядерного топлива - это точно. Фирма «Вестингауз» предлагает многим странам, которым мы традиционно поставляем свежее ядерное топливо, покупать его именно у этой фирмы, а не у нас. А поскольку все это - и поставка свежего топлива, и прием отработавшего - в одной цепочке, то вот вам факты конкурентной борьбы с нашими поставщиками. Они бьются за свой рынок, мы - за свой.

- В прошлом голу между Россией и США подписано соглашение об утилизации оружейного плутония. Как вы оцениваете перспективы получения финансирования, и какую работу ведет в этом направлении Минатом?

- Минатом заинтересован в полновесном международном сотрудничестве. Этот проект для нас наиболее важен, и вопрос об утилизации оружейного плутония тесно увязан с разработкой новых видов топлива для АЭС. Реакторы на быстрых нейтронах - это тоже часть программы утилизации оружейного плутония.

Реплика первого зам.министра:

- Поскольку я являюсь ответственным за реализацию соглашения о 24 тоннах плутония, то могу добавить: последний раунд переговоров будет в начале мая. На сегодняшний день из двух миллиардов долларов, которые нужны для реализации этой программы, реально обозначились примерно 600 млн, долларов. Подготовлен проект коммюнике, который будет предложен к оглашению главами правительств. Думаю, что до саммита в Генуе полные два миллиарда не наберутся, но Канада, Япония, Германия уже

заявили, что намереваются сделать свой ВКЛОА. Кроме того, есть планы, как сэкономить ОАИН миллиард за счет коммерциализации этого процесса.

- В связи с реструктуризацией и коммерциализацией отрасли хотелось бы спросить: существуют ли конфликты между стремлением к коммерческой выгоде и национальными интересами по поддержанию обороноспособности страны?

- Государством поставлены перед отраслью главные задачи - оборонный комплекс, ядерная энергетика, развитие фундаментальной науки. Средства от коммерциализации (напр., от проекта, связанного с приемом ОЯТ) будут направлены и на реабилитацию тех территорий, которые в значительной степени пострадали от самого факта создания ядерного оружия. Главные задачи отрасли будут безусловно выполняться. Вместе с тем мы займемся и коммерческими проектами, чтобы решать эти задачи более эффективно и быстро.

- Ваш предшественник неоднократно заявлял, что Россия будет поставлять ядерные реакторы Индии. Как это согласуется с обязательствами по нераспространению ядерных технологий?

- В этой проблеме есть некоторые шероховатости. Будем вести переговоры и с Индией, и с международным сообществом. Индия - наш стратегический партнер, и мы хотим, чтобы не было никаких нареканий в наш адрес в связи с этим сотрудничеством.

- Как выглядят перспективы сотрудничества вашей отрасли с Ираном, и как Вы оцениваете американскую политику в отношении этого сотрудничества?

- Решение о строительстве АЭС в Буше-ре подписано на межправительственном уровне. Свои обязательства по контракту мы должны выполнять. Что касается критики со стороны американцев, то мы ведем переговоры и утверждаем, что строительство АЭС не является нарушением международного законодательства и существующих международных соглашений. Дипломатия для того и существует, чтобы выяснить точки взаимоприемлемости. С американской стороной мы, очевидно, найдем компромисс, и это будет способствовать движению в заданном русле.

15 ЛЕТ ПОСЛЕ ЧЕРНОБЫЛЯ

- Скоро исполнится 15 лет со времени чернобыльской катастрофы. Не могли бы вы подвести краткие итоги этих полутора десятилетий?

- Готовится конференция Академии наук, где и будет идти речь об итогах этих 15 лет. Минатом принимает участие в организации конференции, на которой ведущие ученые будут выступать с докладами. Это мероприятие должно пройти 24 или 25 апреля.

Что касается кратких итогов, то в последнее время начинает восстанавливаться доверие к атомной энергетике, сильно подорванное после Чернобыля. Меры безопасности, которые мы постоянно совершенствуем, соответствуют самым жестким международным стандартам.

Конечно, итоги малоутешительны в том смысле, что многие ликвидаторы ушли из жизни. Можно ли напрямую связывать это с тем, что они получили значительную дозу? Если говорить о первых погибших - пожарных и др. - здесь, конечно, есть непосредственная связь. Но медицина не дает никакой корреляции с тем, что смертность возросла именно в связи с чернобыльскими событиями. Как явствует из медицинских данных, в 1991-92 годах, в период крушения денежной системы, количество смертей от инфарктов и инсультов резко возросло. Сходная картина была и в 1998 году, во время обвала рубля. А количество онкологических заболеваний даже падает. Правда, падает незначительно, и нельзя доказать, что это устойчивая тенденция. Статистика пока не дает оснований для четких выводов. Хотя радиационный удар на щитовидную железу, который получили ликвидаторы и дети, на совести атомной энергетики.

- Почему данные Минатома о числе пострадавших сильно отличаются от данных социальных служб о количестве ликвидаторов, получающих льготы, и от данных других организаций?

- Наверное, плохое взаимодействие. Я лично пользуюсь данными академика Ильина, директора Института биофизики. Этот институт Министерства здравоохранения всю жизнь изучал последствия влияния ионизирующих излучений на организм человека. Данные этого института научно обоснованы и привязаны к пофамильным спискам. Чем пользуются другие фонды и движения, когда предоставляют свои данные, я не знаю. Наверное, с помощью вас, журналистов, нужно установить некий диалог, чтобы сблизить эти точки зрения и разобраться, какова действительность.

ВСЕ О ЯДЕРНО-ОРУЖЕЙНОМ КОМПЛЕКСЕ

- Министерство традиционно возглавляли руководители, непосредственно связанные с ядерно-оружейным комплексом. Во времена вашего предшественника традиция была нарушена. В этой связи встает вопрос о перспективах ядерной отрасли и двух федеральных ядерных центров - Сарова и Снежинска.

- Я уже сказал, что главной задачей отрасли является ядерно-оружейный комплекс, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мы будем делать все, чтобы стратегическая мощь нашего государства неуклонно крепла и ядерное оружие находилось в достойном состоянии. Это и моя позиция, и позиция правительства.

НЕМНОГО ОБ АЭС

- Как меняется роль вашей отрасли после прошлогоднего кризиса теплоэлектроснабжения в стране?

- Я с глубокой болью смотрел репортажи, особенно из Приморского края. Ведь 15 лет наша отрасль настаивала на строительстве АЭС в Приморье. К этой зиме она бы уже несколько лет находилась в эксплуатации. Если бы к нашим предложениям прислушались, то ситуация не была бы доведена до такого кризиса.

К сожалению, кроме Приморья существует значительное количество регионов, где есть такие же проблемы. Хочу прорекламировать Курчатовский институт - там есть прекрасный разработанный проект малых АЭС. Можно сказать, что их даже не надо обслуживать. Там нет парогенераторов, тепло при помощи термоэлементов преобразуется в электричество. Такие станции могли бы использоваться в небольших городках.

- Недавно четыре представителя Академии наук заявили, что у нас скоро будут усиленным темпом выходить из строя энергетические мощности и их нужно обязательно обновлять и строить новые. В этой связи не было бы возможным пересмотреть стратегию развития атомной энергетики в сторону ускоренного строительства АЭС? Ведь никто не знает, откуда взять инвестиции в топливные станции, кроме повышения тарифов.

- Стратегия, одобренная правительством, предусматривает наращивание энергетических мощностей за счет АЭС, а также обновление парка АЭС. По нашей отрасли генерирующие мощности тоже в значительной степени нуждаются в замене. Для нас большое событие - это Московская АЭС. По этому пути мы пойдем и дальше. Кстати, весь прирост производства электроэнергии в России (8%), имевший место в прошлом году, был достигнут за счет АЭС.

- В поступающей информации часто вторым фоном проступает: развитие АЭС невыгодно РАО ЕЭС. Так ли это и почему АЭС задаются меньшие объемы, чем они могут производить?

- Этот вопрос для меня достаточно сложный. С одной стороны, энергия, производимая на атомных станциях, дешевле, чем та, что производится на тепловых и гидроэлектростанциях. А продавцу выгоднее сбыть более дорогой товар. Поэтому иногда нас ограничивают за счет методов диспетчеризации. Когда идет много выработки на тепловых станциях, то продается более дорогой продукт.

Что касается строительства АЭС, то капитальные затраты на него достаточно высоки и срок окупаемости атомной станции велик. И еще. Вся диспетчеризация энергии находится в руках одной компании - РАО ЕЭС. Комплекс всех проблем, которые я перед вами высветил, приводит к конфликту интересов. Но это нормальная вещь, которая деловыми людьми должна учитываться, и в рамках договоренностей все вопросы должны сниматься. Вот мой сверхдипломатичный ответ.

Корр. "Нового Города №", фото В.Тарасова